<---- Дом Алькано де Гранде

Никогда прежде принц не привлекался законом к ответственности. Он видел тюрьмы своей страны, общался с заключенными, часть из которых ждала кровожадная плаха. Но не сидел на нарах сам, будучи лишь гостем в суровых и неприветливых казематах.
Но вот сам Алькано, закутанный в простынь, разрисованную цветами, ступал по холодному каменному полу. И, хотя де Гранде не оказал сопротивления при задержании, руки его были связаны за спиной.
Вели принца двое стражников из городского патруля. И обращались с ним вовсе не как с королевской особой. По заявлению пострадавшей предтечи был полнейший извращенец и маньяк, жадный до телес беззащитных женщин.
Пахло плохо. Алькано не ожидал аромата роз и маковых булок, но гниль и сырость вызывали рвотный позыв. А пробежавшая мимо крыса выглядела на удивление худой и заморенной, что могло означать паек, несъедобный даже для непривередливых обитателей свалок.
- Сколько работаю здесь, ни разу не ловил сексуальных маньяков,  - сказал один слуга закона другому, ища на толстом кольце нужный к камере ключ.
- Ха, нужно с чего-то начинать, - его сослуживец, лихой бритый парень с рогами, находился в приподнятом настроении.
Он хорошенько прижал эксгибициониста, мрачно смотрящего на него из-под спутанных серых, как дым от костра, волос, чтобы тот не думал дать стрекача, пока напарник возится с замком.
- Это ошибка. Я говорил вам, что...
- Разберемся. Давай, милок, иди в камеру.
Алькано грубо пихнули внутрь предвариловки. Принц снова сдержался, хотя его терпению подходил конец. Де Гранде не обрадовался даже наконец-то освобожденным рукам.
Потирая затекшие запястья, он сел на единственную скамью. В камере Алькано был не один. Принц не сразу узнал юношу, приходившего к нему днем. Вернее сказать, без грима и парика, с разбитым в лепешку лицом не узнал вовсе. От развалившегося на полу соседа исходил стойкий запах алкоголя.
"Местный пьяница." - отстраненно подумал Алькано.
Ему он без близости семени ничем помочь не мог.
- Давно вы здесь? - де Гранде задал вопрос, чтобы оценить свои шансы на скорейшее освобождение, в душе надеясь, что отсидка в предвариловке не займет несколько дней, а то и неделю.
Принцем владели смешанные чувства и тоска по дому. Семя звало Хранителя назад, требуя вернуться, чтобы исполнять свой долг. Но разум услужливо напоминал о строгости здешних законов. И во рту стоял вкус крыжовника, который теперь казался кислым, а не сладким.

Отредактировано Алькано де Гранде (2018-03-04 19:33:47)

"Драчун, значит?" - из перепалки соседа "по квартире" со стражами порядка Алькано смог понять, что коротать ночь предстоит не только с выпивохой, но и с дебоширом.
"Жаль его, совсем молодой..."
Де Гранде, наконец, отвлекся от собственных мыслей и смутного зова, волнующего душу, и обратил свое внимание на сокамерника.
Странная догадка посетила принца, стоило только прислушаться к его голосу. И пускай ничего в облике юноши не напоминало более того господина-выдумщика, который явился к Его Высочеству с небылицами на языке, но речь звучала подозрительно знакомо.
- Рискну предложить, что именно вас я видел сегодня при свете дня в берете с куриным пером, - Алькано щелкнул пальцами в задумчивости. - Причудливо сплетаются судьбы, да, приятель?
Он со вздохом оперся спиной о ледяную стену камеры. Луна в маленьком решетчатом окне насупила брови и бросила осуждающий взгляд на сползшую простыню.
Поймав тканевую поляну с цветами и рюшками, Алькано вновь завернул края так, чтобы ничего неприличного не показывалось из-за нее. Произошедшее днем казалось сейчас таким далеким и абсурдным, что практически не оставляло эмоций.
Предтечи знал, что должен не сидеть в каземате, отмораживая королевское достоинство, а блуждать снаружи за Полярной звездой. Но ничего не мог поделать со своим пленом.
Бежать... Ведь стражникам неизвестна была личность Алькано без нор-диска...
Взгляд де Гранде лег и лежал на побратиме по предвариловке.
Однако же чудовищное пение за стеной порождало головную боль.
- Извольте замолчать, любезный. Вы поете так, что режет уши. Или хотя бы голосите потише, я не успеваю вытирать из них кровь, - де Гранде стукнул кулаком по кладке, чтобы услышать в ответ отборную некультурщину в самом ее чистейшем виде.
- Как ты это выдержал? - обратился Алькано к юноше.
Пение вряд ли началось с приходом "маньяка", и, вероятно, соседу пришлось слушать его долгое время.

Отредактировано Алькано де Гранде (2018-03-04 23:01:35)

Принц чуть склонил голову, наблюдая за тем, как Ликэ, теперь он знал имя своего соседа, отползает по каменной кладке, как ящерица-медянка в самый сырой и темный угол камеры. Будто бы с ним в предвариловке сидел не Алькано, а некий монстр или ужасающего вида криминальный элемент.
Мысли юноши, вероятно, частично озвучил громкоголосый сокамерник, радостно ожидающий, пока пресловутый маньяк возьмется за старое.
"Я что? Должен задушить Ликэ простыней или в своих объятьях?" - с горькой усмешкой подумал де Гранде, уже ощущая, как липучее звание "маньяка" присасывается к его чистейшей репутации.
Ни о каком насилии речь не шла, это совершеннейшая ерунда. Но Алькано начал замерзать в своем цветочно-рюшевом одеянии, и у него портилось настроение.
- Надоел, - сказал он в стену.
Криспин, конечно же, не слышал принца, и после перепалки с Ликэ был полон вдохновения и решимости надорвать легкие.
- Тебе нужна публика, благодарные слушатели, которые, в отличии от нас, оценили бы твой талант, - Алькано говорил тихо, пусть его слышали только булыжники, покрытые мхом и плесенью, но даже этой искры жизни было достаточно, чтобы на зов отозвались постоянные жители подземелий.
Де Гранде погладил сине-зеленый пушок лишайника, выступившего в местах стыков кладки, и к Криспину поспешили крысы, бледные мелкие многоножки, тараканы, москиты и мотыльки, порхающие рядом с лампами в ночной час.
Все они набились в закуток к плененному дебоширу и певуну, окружая насильника чужого чувства вкуса.
- А ты, значит, любишь рассказывать чужие секреты и обличать недостатки? - Его Высочество тепло и заинтересованно улыбнулся юноше, которому уже некуда было отступать. - Но ты же должен понимать, что такая "правда" может сделать кому-то больно и попросту быть неприятна?
Колыхнулась простынь, когда Алькано поднялся со скамьи. Как шлейф королевской мантии потянулась она за де Гранде, но вместо красного ковра под ногами была всего лишь гнилая солома.
- Ты за этим ко мне приходил? За правдой? Но почему? Мы ведь даже не были знакомы, - он присел рядом с Ликэ и заглянул в его разбитое лицо.
- А ты откуда здесь? - неожиданно спросил Алькано, смотря из-под прядей седых волос куда-то чуть выше плеча юноши.
На Ликэ сидел звонец - маленькая фигурка человека с лицом на камне, слегка серебрившаяся в лунном свете.
Алькано протянул к нему руку, не придерживаемая более простынь мягко опустилась на пол, оставив де Гранде обнаженным.
Если звонец был в камере, значит... возможно, в распоряжении предтечи осталось немного волшебства. Хранитель леса мягко коснулся лица Ликэ, из-за воспаленных гематом имевшее сходство с только что вспаханным полем.
Криспин замолчал. В камере сделалось тихо.

Под руками Алькано лицо Ликэ постепенно утрачивало синюшный оттенок. Аура предтечи сияющим шелковым платком текла между его пальцев, касалась израненной кожи. И она на глазах заживала.
Но Хранитель леса был слаб. Вдали от семени, запертый в полутьме, Алькано не мог излечить юношу полностью.
- Никто тебе не поможет, - сказал де Гранде, чувствуя легкое головокружение, предшествующее упадку сил. - Просто потому, что тебе не от чего защищаться.
Он улыбнулся и, напоследок коснувшись век сомкнутого глаза Ликэ, поднялся. Холод тут же обнял его обнаженное тело, не давая о себе забыть.
Принц поднял свою единственную одежду - простынь, медленно пропитывающуюся стылой влагой, и обернул ее вокруг пояса, брезгуя вновь накидывать на плечи.
- Чарующая магия тишины, - так прокомментировал де Гранде закончившееся пение Криспина, не беря в расчет это тихое и печальное "пожар".
Животные, собравшиеся послушать певца оперы для глухих, не причинят соседу Ликэ вреда. Только напугают своим обилием и для многих неприятным видом, ведь в темницах нет места красоте.
- Расслабься уже, - Алькано вернулся на лавку. В камере осталось не так-то много мест, где можно проводить свое время.
Принц повернулся к юноше. На лице Ликэ все еще можно было рассмотреть темную ветку поврежденных сосудов и бледный ореол бланша от брови до скулы, но воспаление практически сошло на нет. И, если бы захотел, он мог посмотреть на мир два метра на три обоими глазами.
"Я устал..."
Де Гранде закрыл глаза. Принц не дремал, не уходил в грезы, но видел луга Северной страны, откуда был родом. Наблюдал их такими, какими они были изначально, во времена, когда первый Хранитель-олень был полон сил. Ветер волновал густой травяной покров, шедший волнами от одного дуновения... Совсем, как зеленое море.
- Что же про меня говорят, что ты счел это за опасность? - спросил Алькано, не разжимая век.
Он был на том лугу, где вместо гнилой вонючей соломы пахло разнотравием и свободой. Пока принц сидел на скамье, от него исходило сияние светлой ауры предтечи.
А за стеной, в окружении крыс и сколопендр, на лавке сжался совсем седой Криспин, забывший, как говорить, не то, что петь.
- Довольно... Расходитесь... - тихо приказал Хранитель, и звонец на плече Ликэ согласно зазвонил лесным колокольчиком.

Луг шумел. Все сильнее становился ветер, тревожащий травяное море. По небу бежали облака. Алькано в последний раз вдохнул чистый воздух с предместья горного хребта и открыл глаза.
Душевное состояние его восстановилось. И уже ни мямленье Криспина из-за стены, ни неожиданное признание Ликэ не могли нарушить равновесие, в которое погрузился предтечи.
Однако же...
Люди склонны к любопытству. Затворник де Гранде вызывал у них интерес своим одиночеством, и подобно рыжей эльфийке, постоянно шпионящей из-за изгороди, они хотели узнать некую тайну преподавателя фехтования. Зеваки огорчились бы, узнав, что Алькано не прячет ничего темного, в его доме нет даже уголка для сенсаций вроде оргий в полночный час.
Он никогда не скрывал, кем является на самом деле, ибо даже то, что де Гранде - Хранитель леса не представляло секрет. Только никто не спрашивал. Видимо, нужна была правда иного рода. А, не найдя ее, люди выдумали правду сами. Такую же кривую, как отражение в зеркале в комнате смеха.
- Боюсь тебя огорчить, Ликэ. Но все слухи о том, что я педофил и склоняю юные умы к сексу - ложь. Не думаю, что ты мне поверишь. Но более скучный объект для наблюдений ты выбрать не мог. Даже это... - Алькано показал на простынь и красный след от тонкого аркана на своей ноге. - Всего лишь случайное и странное приключение.
Принц вкратце рассказал юноше, как смог попасть в такую удивительно абсурдную и трудную ситуацию одновременно. Абсурдной она была из-за крыжовника, о котором теперь и думать тошно, не то, что смотреть или есть. А трудную... В случае, если дело дойдет до суда, Алькано будет не так-то просто доказать, что польстился предтечи не на хрупкий девичий стан (кстати говоря, дева была на редкость дурна собой и нескладна), а на ягоды в чужом саду. В случае приговора, в жизни в Воларионе Его Высочеству будет отказано, как всамделишнему маньяку.
В какой-то мере де Гранде самому было стыдно перед собой за опрометчивый поступок, совершенный в облике зверя. Но этим, разумеется, он с Ликэ не поделился, ограничившись лишь прогулкой под луной и пресловутым крыжовником.
- Не благодари, я видел, что тебе было больно, - Алькано вернулся к делам насущным. - Но и не преувеличивай, пострадали только мягкие ткани. Через недели две все зажило бы само собой.
Увидев браслеты Ликэ: ржавые оковы с выразительной личинкой замка, принц щелкнул пальцами.
- Ключа у тебя, конечно же, нет... - он осмотрел камеру, визуально надеясь заметить хотя бы что-нибудь, чем можно было бы поковыряться в замке. Но кроме сухой травы, в предвариловке не оказалось ничего, что подходило бы к диаметру личинки. Тогда Алькано снял одну из своих сережек и, разогнув основание, крепящееся в мочке, стал что-то делать с браслетами юноши, пока они, наконец, не открылись, громко щелкнув.

Де Гранде посмотрел на протянутую ему руку. Жест был, как второе знакомство. Уже менее суетливое и без масок. Алькано кивнул на свое правильно произнесенное имя и пожал ладонь Василе. Отпускать, однако не собирался.
- Прежде чем пытаться бежать, представь, что утром отряд стражников ворвется в твой дом точно во время завтрака. Дебошир, драчун и беглец... - принц покачал головой. - Твой сосед, который осчастливил нас тем, что заткнулся, вряд ли промолчит о том, где ты живешь. Я заметил, насколько теплые у вас отношения.
Захват у Алькано был крепким, но совсем не давящим, рука - теплой и сухой. Он разжал пальцы, выпуская юношу на свободу.
Принцу Севера, как и Ликэ, камера была не мила. Холод уже делался не просто терпимым, кусачим. Все из-за сырости каменной кладки, что совершенно не держала нагретый воздух.
Плечи, спина и шея предтечи покрылись светло-серой шерстью, на лице образовавшей длинные баки. Шерстяной покров защитил человеческое тело, которое было чуждо одной натуре Хранителя, но родное другой.
- А ты что скажешь? - обратился Алькано к все еще сидящему на плече искателя правды звонцу. Каменный человечек болтал ножками, держась за одежду Ликэ, но по его простенькому лицу из трех отверстий в речной гальке, прочитать что-либо было невозможно.
Или ему надоела невидимость, или же присутствие Хранителя леса давало смелости, но звонец стал куда более реальным и осязаемым.
- Ты ему нравишься, - де Гранде улыбнулся, уже адресуя слова юноше. - Звонцы доверчивы не к каждому человеку.
Во второй руке Алькано все еще находилось гнутая серебряная серьга. Не просто украшение - фамильная реликвия. Эти серьги носил дед принца, кровью и страданиями проложивший себе путь на весь северный континент.
Отец видел в сыне воплощение великого предка...
"Узнав, кем я стал, он бы разочаровался." - отчего-то именно сейчас, глядя на покореженную сережку, подумал де Гранде.
Но король никогда этого не узнает. Теперь его удел распускать листья и цветы, повинуясь смене времен года...
- Когда выйдем отсюда, надо будет найти хорошего ювелира. Есть кто-нибудь на примете? - Алькано отбросил тяжелые пряди волос назад за спину, глаза его не по-человечески мерцали.
Звонец запел. Его песнь была слышна на весь подземный каземат и, вероятно, тонкий звон колокольчика, долетал даже до нижних ярусов тюрьмы.
- Верно... - принц поднялся в оживлении.
- Ликэ, может быть, у тебя есть с собой бумага? Мы можем послать письмо другу.

После очередного тычка Ликэ звонец растворился в воздухе. Только песнь его, звонкая, как весенняя капель, все еще плыла по тюрьме. Кто-то на нижнем ярусе улыбнулся, кто-то проснулся, потирая наколотый соломой бок. Алькано же задумчиво тер подбородок, смотря на бледную луну сквозь решетку окна.
- Ткань не годится. Но если была бы бумага, мы могли на ней написать даже стеблем травы. Чернил нет, но на поверхности остались бы борозды, очертания букв. И при должном подходе, например, используя угольный порошок, текст можно было бы прочитать.
Де Гранде подошел к окну - единственной дверце, соединяющей мрачный мир каземата и улицу... Там никого, только горят фонари, и ветер раскачивает деревья.
Лечь на пол с мыльной пеной во рту, как предложил Ликэ, было не в привычках Его Высочества. Чтобы достоверно изобразить падучую, нужно иметь актерский талант... У Василе он был в избытке, хоть и немного странный, но больше от нехватки опыта. У Алькано склонности к лицедейству не было вовсе, хотя иногда де Гранде оказывался не против и подыграть.
- Зачем тебе лекарь? - спросил предтечи, думая о своем.
Семя звало. И зов его становился требовательней с каждой секундой. Даже если удастся отправить весточку другу, то сколько ждать помощи? Минуты? Часы?
Где-то завыла собака. Алькано представил, что в Светлом квартале, задрав все три морды к потолку, воет маленький цербер, оставшись в одиночестве и страшась этого, снедаемый призраками прошлой незавидной жизни.
Де Гранде резко обернулся к юноше, так, что всколыхнулся подол цветочной юбки.
- У твоего соседа был нор-диск? - принц щелкнул пальцами, невыразительные глаза его свернули лютым азартом.
Недавно он сам был противником того, чтобы бежать из камеры предварительно заключения. Но пока ночь благоволила, будучи главным пособником свободолюбивого криминала.
Старый таракан, таракан-ветеран забрался к Криспину за воротник. Он смог! И теперь его усилия были вознаграждены теплом и темнотой.

Принц Севера мог бы многое поведать Ликэ о том, что жизнь наследника престола в стране, постоянно находящейся в состоянии войны - это не только балы и плюмажи, охота со сворой породистых псов, неизменно обреченная на успех, так как егеря гонят прикормленного зверя прямо под стрелы знати, и перебор фавориток в зависимости от настроения и времен года. Это постоянная борьба, скрытая или явная, искусство выживать и оставаться победителем. Яды, заговоры, точный кинжал... Но сейчас не время и не место.
Алькано не знал, чему так тепло улыбается Василе, останавливая на нем мечтательный взгляд. Но принял во внимание смену настроя.
В другой раз это насторожило бы де Гранде, но в данный момент предтечи, прислонившись к стене, наблюдал за перемещением стражника, вдруг появившегося в поле зрения. Не доходя до угла, он остановился возле двери в городские казематы.
- Прошу тебя, потерпи. Здесь и так пахнет слишком густо, - тихо попросил Алькано, хватаясь за решетку окна и подтягиваясь для максимального обзора. Слова юноши о больном животе он растолковал достаточно однозначно. Но, истратив все силы на синяки и гематомы, уже ничем облегчить состояние Ликэ не мог... Однако же и выражение лица сокамерника не вязалось с нездоровьем, скорее наоборот. Свеж и сияет, словно персик...
Плохо, что у Криспина удостоверение личности было при себе. Каков шанс, что стража еще не удосужилась свериться с нор-диском? Наглядная цепочка знакомств: Криспин - Василе - Алькано вела к последнему звену в цепи и могла сослужить де Гранде плохую службу.
- Мне совершенно не за чем, - принцу чужой диск был не нужен. Его волновало другое.
Стражник за окном повернулся, и Алькано увидел то, что хотел - связку ключей на толстом кольце.
- Кричи, Ликэ! Тоже, что повторял, пока я тебя лечил. Кричи, если хочешь выбраться, - улыбка Алькано стала уже и сдержанней, возле уголков рта пролегли глубокие складки.
Предтечи не был склонен доверять людям, но в данном случае им с Василе придется действовать слаженно и сообща... Возможно, юноша будет против. Но Хранителю леса нужно вырваться из клетки. Это требовали природа и зов.

Отредактировано Алькано де Гранде (2018-03-10 19:04:40)

Де Гранде прекрасно осознавал, что делал. Если поначалу решение не давалось, то теперь план побега виделся предельно четко и ясно. Василе в нем отводилась далеко не последняя роль.
Кажется, юноша не осознавал все благородное коварство того, с кем волей судьбы оказался в одной камере. Но вскоре ему предстояло примерить на себя образ принцессы из сказки. Разумеется, последствий не избежать, однако при удачном раскладе Ликэ будет выглядеть скорее жертвой, чем преступником, взбаламутившим стражу.
В проходе раздались спешные шаги. Слуга закона в желанными ключами появился у камеры в тот же самый момент, как почтенный таракан Мафусаил шлепнулся на пол в плюшке зеленых соплей, высморканный окончательно пришедшим в себя Криспином. Оскорбленный подобным отношением, усач скрылся за пустой миской для баланды, оставляя за собой слизистый след.
- Кто кричал? Где пожар? - недоверчиво проворчал охранник, кидая на дебошира и маньяка хмурый взгляд из-под косых бровей.
Лучше бы Ликэ избрал иную тему, например, про не в меру пылкого сокамерника-извращенца.
- Вы что? Не видите? Солома тлеет. Вот же, прямо у стены, - с искренней обеспокоенностью в голосе сказал Алькано.
Принц был встревожен и внутренне напряжен, выгадывая нужный момент.
- Не вижу, - страж тем не менее открыл замок, нехотя повернулся в личинке ключ.
- Вот доорешься у меня, горлопан, - погрозил он пальцем юноше, задержанному за нарушение порядка. - Я тебя... Э-э, а где наручники?
Взгляд доблестного законника пал на руки журналиста. Приказа снять с него оковы не поступало. Однако расстегнутые браслеты лежали на полу, а не находились там, где положено - на запястьях бузяки.
Алькано ударил стража чуть ниже затылка. Удар был коротким, точным и рассчитанным на то, чтобы оглушить человека, дезориентировать его, не лишая сознания. Маньяку нужен был свидетель, который сможет рассказать, что видел своими глазами, но не сможет вовремя его остановить и поднять на ноги всю стражу Волариона.
Охранник осел на пол на колени, моргая глазами и мечтая о том, чтобы земля перестала танцевать. Вслед за этим в воздух взвилась простыня и охватила юношу тесными объятьями изголодавшейся любви. 
- Не бойся, - прошептал на ухо Ликэ предтечи, а рюши пеленали его по рукам и ногам.

Вероятно, можно было оставить Василе в камере, но Алькано принял другое решение. Руки де Гранде затягивали узлы-обманки на теле "принцессы", не причиняя ей боли. Сквозь ткань чувствовалось тепло Ликэ, его дыхание, разгоряченное от волнения.
Юноша и не догадывался, что вскоре познает ни с чем не сравнимые ощущения.
- Чтобы ни случилось, гони страх. Ты будешь вне опасности, - тихо прошептал маньяк на предполагаемое ухо своей жертвы, спеленутой девичьей простыней.
Бережно, словно фарфоровую куклу, Алькано поднял Ликэ на руки за низ ягодиц и вынес из камеры под радостные чаяния Криспина.
Отвратительно... желать смерти ближнему, с кем не являешься кровным врагом. Соседа Василе, казалось, нисколько не волновало, что маньяк может оказаться настоящим, он пел и веселился. Поразительно пустой и глупый человек.
Оказавшись вне тесной клетки предтечи сбросил человеческую оболочку и стал невидим для все еще пытающегося удержаться за землю стража. Подойдя к прутьям решетки с той стороны, где на соломе сидел Криспин, Хранитель леса прикоснулся рылом к ледяном металлу и выдохнул в сторону мужчины полный звездами воздух, тот, что рождается зимними ночами в небесах, когда вода застывает в прозрачные снежинки.
Криспин продолжал смеяться и ерничать, не замечая тараканьих усов, выросших из его макушки. Так Ликэ и почтенный Мафусаил были отмщены.
Однако же время шло. Предтечи вернулся к юноше и, аккуратно открыв пасть, подхватил спеленутый куль, стараясь не задеть Василе острейшими клыками. Пусть он был невидим, но влага рта, дыхание, пахнущее вином и желудями, легкое похрюкивание - все говорило о том, что журналист не левитирует в воздухе по своему желанию, а похищается чьей-то волей.
Позади раздался тревожный звук сторожевого рожка. Медлите нельзя. Наклонив косматую голову с короткой стоячей гривой седой вепрь понесся по коридору.
Страж, выпустивший маньяка на свободу, не закрыл двери каземата. Они открылись, стоило лишь боднуть. Уши дернулись, угадывая направление, откуда могла придти подмога. Свернув в противоположную сторону, предтечи перепрыгнул через стену и побежал по ночной улице, туда, где не горели фонари.

Дом Алькано де Гранде ---->

Отредактировано Алькано де Гранде (2018-03-11 01:37:44)